Игорь Тумаш - Миром правит любовь![= Влюбленный сыскарь]

— Ты делаешь успехи! — похвалил Шведа Прищепкин. — На этом и остановимся. Теперь можно констатировать, что мы заслужили право немного расслабиться. Леха, будь любезен, попроси–ка охрану организовать нам по шишу. С пирамидами не получилось, так хоть гадости этой попробуем. Да, и пусть принесут мою сумку из багажника «Крайслера» — хочу заварить «Аз воздамчика».

Уже на следующий день мобильник Холодинца на другом конце света наконец разродился долгожданным звонком:

— Это мы. У нас, Сергунь, все в полном ажуре. Жарища только страшенная. Сувениров накупили — вагон и еще тележка. Тебе, кстати, офигенный кинжал привезем. Купаемся, загораем. Вчера, значит, экскурсия была — к пирамидам. Завтра вылетаем в Кейптаун.

— Куда–куда?

— Ну, в Кейптаун — столицу ЮАР, — уверенно сказал Прищепкин, чем поверг Болтутя в состояние ужаса: Михаил Викторович театрально охватил руками голову, как бы в предчувствии удара сжал в куриную гузку рот и зажмурился. — Ой, нет!.. Тут меня Леха толкает. Перепутал малек. В Преторию полетим, ведь это Претория столица ЮАР, — исправился Прищепкин.

— Какого, собственно, хрена? Разве «Оптика» имела какие–нибудь контакты с ЮАР?

— Имела, как выяснилось. Но через посредника. Дело в том, что на официальном, межправительственном уровне у нас ведь никаких отношений с ЮАР не установлено. Мы как бы до сих пор выполняем отмененную санкцию ООН по блокаде Южно — Африканской Республики. МИД в этом направлении элементарно не шевелится. Вот и вынужден был Михаил Викторович экспортировать туда свои цацки через египетский «Салах». Так что не стоило нам в Египет и ехать. Болтутя с Артемом в ЮАР и увезли. Это все они, южноафриканцы устроили.

— Кто ж знал… Зато пирамиды посмотрели… Я вам так завидую.

— Да, пирамиды оказались классненькими!.. Швед, болтаясь в районе сфинкса, нечаянно пересек границу между небом и землей.

— Между чем? — удивился Холодинец.

— Ну, короче, в портал Швед попал, — увлекся ролью Прищепкин, не замечая отчаянных знаков Болтутя. — В место, где небо с землей энергетически соединяются. И, веришь, помолодел здорово.

— Ну и насколько стал выглядеть?

— Да фиг знает, но все морщинки разгладились. Потенцию, говорит, почувствовал в себе просто зверскую.

— Ух ты! — позавидовал на другом конце света Холодинец. — Как вам, кстати, арабки?

— Темпераментные, словно… газели, — ляпнул Прищепкин, по причине полного отсутствия опыта. — Ладно, расскажи–ка лучше, что у тебя.

— Как оказалось, в бухгалтерии «Оптики» второй месяц сидит какая–то проверка. Два мужика. Говорят, будто из Гостехнадзора. Знаешь, Жора, что–то мне их морды не нравятся.

— Ну и пусть сидит, провека–то. Нам какое дело… А молодежь наша — Юрочка, Арно, Валера — как?

— Юрочка и Валера в Крым уехали, а Арно грибами отравился. Но не насмерть. У нас ведь тоже жара. В газете писали, будто мухоморы из–за нее мутировали настолько, что от боровиков стало не отличить.

— Мухоморами отравиться нельзя! — с категоричностью малообразованного человека заявил Прищепкин. — Я читал: Ленин с Крупской в Шушенском мухоморы ведрами ели. Владимир Ильич из–за них, правда, облысел, а у Надежды Константиновны глаза немножко вылезли… Ладно, мы отвлеклись. В следующий раз на связь выйду в Претории. Привет Арно и Собыничу.

— Привет Сашку и Бисквиту. Пока.

В целом, первым туром радиоигры Болтуть остался довольным: Прищепкин держался вполне естественно, а на прокольчик со столицей ЮАР Холодинец вряд ли обратит внимание. Зато урок нужный: впредь варианты вопросов и ответов надо будет продумывать более тщательно. Чтобы вообще без отсебятины: порталов каких–то.

И все равно доверия к прищепкинцам у Михаила Викторовича не прибавилось, охране было поручено ходить за ними по пятам и глаз ни на минуту не спускать. Что только лишний раз подтвердило версию прищепкинцев об уготованной Болтутем для детективов участи. Не пускали их и на территорию лагеря.

На втором туре радиоигры Прищепкин добросовестно пересказал Сергуне содержание путеводителя по Претории. И вдруг от себя добавил, что «закаты над столицей ЮАР просто чудо как хороши». За что получил выговор сначала от Болтутя, потом от ребят: «а если этот козел подумает, будто таким образом ты хотел сообщить Сергуне про готовящуюся расправу?»

Не подумал, хотя, возможно, только вид сделал. Ведь не мог же он себе позволить по этому поводу скандал устраивать: получилось бы в соответствии с пословицей: «на воре шапка горит». Отношения между обеими сторонами напряглись до предела. С побегом затягивать было нельзя. Ведь последний сеанс связи, на котором Прищепкин должен был сказать Холодинцу, что определенно напал на след Болтутя и Артема в Претории, мог быть инициирован Михаилом Викторовичем в любой момент. Однако план побега еще нужно было родить.

По причине очень плохой дороги от лагеря к большаку, угонять машину было бессмысленно: она могла завязнуть в песке. Со внешним миром лагерь сообщался посредством автомобильных караванов, которые подстраховывали мощные вездеходы.

Давать деру на своих двоих? Но далеко бы они ушли от «студентов», выросших в этих песках?

План родился, когда ребята случайно стали свидетелями испытаний очередного, изобретенного Болтутем изощреннейшего оружия, предназначенного для «поражения иудеев с бреющего полета на ранцевом вертолете имени Абу Талиба». Это были стальные, со стабилизаторами в хвостовом оперении, пики. Наподобие тех, которые в годы Первой мировой войны разбрасывались над скоплением солдат с аэропланов. Однако со встроенными приборами наводки, реагировавшими на эманационные излучение граждан, употребляющих в пищу кошерное мясо, — то есть в процессе забоя обескровленное. (Кровь имеет очень сильную, специфически окрашенную энергетику. В результате этого энергетика иудеев существенно отличается от энергетики людей других вероисповеданий.)

Что же касается «ранцевого вертолета»… Собственно, оригинальным, первостепенной свежести это его детище назвать было трудно. Достаточно вспомнить моторчик с пропеллером Карлсона, «который живет на крыше». Подобных разработок в архивах спецслужб многих стран мира хранится, ждет своего часа множество. С претворением их в жизнь дело, однако, обстоит похуже.

Вот же извратился, сволочь, а?! Только представьте. Идут рядом по улице два человека — араб и еврей. Так вот, сброшенная вслепую террористом с неба пика пронзит именно еврея.

К слову сказать, в арсенале Михаила Викторовича имелась также и реактивная пика класса «земля–земля». Но уже с так называемым «анфасно–контурным оптическим прицелом», который реагировал, когда в его «поле зрения» попадал ортодоксальный еврей в шляпе, с бородой и пейсами. И ведь ошибки быть не могло! Ни один больше народ в мире пейсов не носит. Женщины в шляпах и с буклями никак не могут быть еще и бородатыми. Все прежние хиппи давно уже стали лысыми дедушками.

Ну и голова была у этого интеллектуального извращенца, не правда ли?!

«Студенты» террористического университета по одному взлетали с площадки и, набрав высоту, разбрасывали пики. Скорость полета была довольно приличной, километров пятьдесят в час. Судя по тому, что испытания проходили без накладок, в управлении «ранцевые вертолеты» были предельно просты. Неподвижный, кристальный, жаркий воздух пустыни наполнился мопедистым треском вертолетных моторчиков и голубыми выхлопами плохо отрабатываемого топлива.

Не перекинувшись и словом, детективы подумали одновременно и одинаково: если уж бежать, то только на этих «вентиляторах». Одна проблема: а не ухнет ли «абуталиб» камнем вниз вместе с Бисквитом? Несмотря на приличный харч, все «студенты» были худыми, — у арабов, известное дело, кость тонкая. На какой максимальный вес вертолеты рассчитаны?

— Леха, от плова тебе сегодня придется отказаться, — заметил Прищепкин.

— Сам знаю, — проворчал тот.

— И от лепешек, — со скрытым злорадством добавил Швед. — Один чаек, Леша, хлебать будешь.

После испытаний «студенты» собрали вертолеты–ранцы в открытый кузов джипа и гурьбой повалили в столовую на ужин. Машина заехала в гараж. Там ранцы и выгрузили: назад джип вернулся уже пустой.

— Ну вот, и место хранения знаем, — одними губами произнес Прищепкин и улыбнулся: судьба явно к ним благоволила. — Остается сговориться с Артемом.

— С ума сошел?! — одновременно воскликнули и Бисквит, и Швед. — Зачем лишняя обуза?! Ради чего мы должны идти на дополнительный риск?! Пацан жив, здоров, находится при отчиме! Мы его нашли, то есть свое дело сделали! Зачем непременно забирать отсюда? Чем ему здесь плохо?

— Мы… Ладно — я. Короче, я должен вернуть Артема матери. Разве проходимец Болтуть может заменить ему отца?